Оперативный резерв - Страница 56

– Понятно.

Они переглянулись и прошли мимо лифта к лестнице. Лифт в дозоре – все равно что лифт на пожаре. В любой момент он может повести себя непредсказуемо или превратиться в смертельную ловушку. У Иного есть неплохие шансы успеть шагнуть в Сумрак в оборвавшемся лифте за время свободного падения, но дозорные, на сей раз без слов понявшие друг друга, решили не проверять это на практике. До двери квартиры, расположенной на пятом этаже, Саша с Никитой добрались без приключений и оглядели пустую лестничную площадку сквозь Сумрак.

Тут-то и выяснилось, как жестоко они оба заблуждались до этой ночи, считая, что нет на свете более безобидного существа, чем дохлая кошка.

На верхнем слое Сумрака обе кошечки напоминали керамические копилки, по чьей-то прихоти оказавшиеся в витрине магазина, торгующего сувенирами к Хэллоуину. В вязкой серости алебастрово-белые шкурки отливали мертвенной голубизной. По лоснящейся шерсти двух черных котов, замерших с выгнутыми спинами, бежали рубиновые искры. Прежде чем растаять, они тускло мерцали на ушах, хвостах, усищах и оскаленных зубах, точно огни святого Эльма на мачтах средневековых парусников.

Черепаховая кошечка, свернувшаяся клубком и подернутая темной дымкой, венком висела на ручке входной двери, которая в Сумраке смахивала на наконечник копья, пробившего животное насквозь. Ее глаза, еще секунду назад тусклые и безжизненные, загорелись бледно-зеленым огнем, стоило Светлым Иным воспользоваться сумеречным зрением и осторожно взглянуть на дверь Темной колдуньи. И этот бледно-зеленый кварцевый лед не имел ничего общего с тем фосфорическим светом, которым отливают зрачки живых существ.

Саша с Никитой, не сговариваясь, шагнули в тень. Черепаховая тварь заглянула магам в глаза и выгнулась дугой.

До этой минуты Никита не думал, что звук в Сумраке может быть таким пронзительным. Ни воющим оборотням, ни шипящим от ярости вампирам, ни Иным, ни лязгающим человеческим механизмам, ни рычащим магам-перевертышам не удавалось победить давящую тишину. Лишь мертвый зверь, который при жизни гулял сквозь все слои реальности, был на это способен. Не в силах освободиться и броситься на непрошеных гостей, кошка вдруг широко раскрыла пасть и дико заорала, заверещала на грани болевого порога.

– Мья-а-а! – раскатисто пронеслось по сумеречному подъезду, выплеснувшись в реальный мир.

Никита охнул и инстинктивно схватился за уши. Саша среагировал быстрее. В сторожевое чудовище полетела пылающая спираль. Какая-то хитрая разновидность файербола, опутывающая жертву, как серпантин. Черепаховая шерсть вспыхнула, кошка заткнулась и, дымясь, забилась в конвульсиях. Неподвижные охранники как по команде повернули головы, померкли и, став почти невидимыми в окружающей серости, разом бросились на Спешилова. Распахнутые пасти и выпущенные когти окутала Тьма. Мертвые звери грызли и рвали «барьер воли», расползавшийся под их натиском, как старые обои.

– Давай глубже! Там они выдохнутся! – крикнул оторопевшему Саше очнувшийся Никита и рванулся в вязкую тень, чистой Силой отшвырнув от себя черный сгусток, мгновенно среагировавший на звук и движение.

Саша провалился следом, хватая воздух ртом. Карининым домашним любимцам удалось его напугать. Но на втором слое кошки действительно выдохлись. По-прежнему хищно скалясь, они едва брели в кляксах Тьмы, еле переставляя лапы и не сводя с обидчиков помутневших кварцевых глаз.

– А ну-ка, – приободрился смущенный Санек.

Он нагнулся над одним из зверьков, протянул руку, словно собираясь погладить, и буквально «пролил» его белым сиянием. Тьма растаяла. Белая кошечка свалилась замертво. И даже в Сумраке было видно, какая грязная и свалявшаяся на ней шерсть. В нескольких местах зияли рваные раны. Видимо, животное задрали собаки.

Никита, не дожидаясь приглашения, занялся парой черных котов. У одного из них всю морду и шкуру покрывал слой засохшей тины. Второй, казалось, просто уснул – на нем не было никаких видимых повреждений, но, присмотревшись, Никита заметил бугристую опухоль на шее животного.

– Она их дохлыми подбирала! – ахнул Санек.

– Ага. По цвету. Таксидермистка, – сказал Никита, проглотил комок и брезгливо сбросил с дверной ручки то, что осталось от черепаховой кошки. – Пошли через Сумрак! Все равно она о нас уже знает.

В подъезде сейчас, наверное, немилосердно воняло паленой шерстью и мертвечиной. Но на команду зачистки уповать не приходилось. На обратном пути Светлым дозорным предстояло лично унести трупы поверженных врагов на помойку или сжечь останки дотла, устроив в подъезде кошачий крематорий. При условии, что в обратный путь они оба отправятся живыми, невредимыми и не под конвоем.

Дверь в квартиру на втором слое Сумрака оказалась закрытой на амбарный висячий замок с личинкой в форме извивающейся змейки. Саша остановился и вопросительно посмотрел на Никиту.

Если решительно постучать в дверь и во все горло гаркнуть: «Открывайте, Ночной Дозор!», они ничего не теряют. Судя по тому, что хозяйка еще не выскочила на шум, ее могло не оказаться дома этой ночью. Дозорные вынырнули бы посреди пустой квартиры, не спеша обойдя или обезвредив все ловушки. Им хватило бы времени осмотреться и найти кучу улик, красноречиво доказывающих работу без лицензии. Обвинение в незаконной деятельности на территории Москвы позволяло пока не касаться скользких международных тем.

– Идем глубже или стучим? – с сомнением спросил Санек, осторожно поднося ладонь к замку. Змейка причудливо изогнулась, поменяв форму прорези. Саша отдернул руку, как от удара током.